Пара: Леске и Броска

[Papa-demon]

Леске + Броска = вдвоем против всех

Баллы: 273

@темы: Dragon Age: Origin, Фанфик, Арт, Челлендж "Самая красивая пара Ферелдена", Леске, Броска (ж)

Comments

[Кротик мой любимый]

да в общем, не хочу по явным лидерам. Я так, из группы поддержки.

[Конфетная Сила]

Продуманный подарок (+50)

Продуманный подарок (+50)

– На, держи, – презрительно протянула Дайна Броска и бросила на стол мешочек с деньгами.
Мешочек был весьма тощим, но даже это казалось чудом. Рика всплеснула руками и кинулась пересчитывать медяки.
– О! Дайна! Тут хватит на еду! Ты...
– Угу, – процедила девушка и пошла к выходу прямо посреди речи сестры.
– ...такая молодец, – со вздохом закончила Рика ей в спину. С недавнего времени Дайна стала вести себя с ней грубо, но сестра уже привыкла и не обижалась.
Младшая Броска вышла на улицу и невольно принюхалась. Сквозь обычную вонь родного района провивался чудесный аромат еды. Какая-то похлебка... Суп! Грибной!.. Эх. Желудок жалобно забурчал. Дайна поморщилась: "Хватит. Сама виновата".
Она и вправду чувствовала вину перед сестрой. С самого детства ей казалось неправильным, что такая нежная девушка как Рика, живет в подобной грязи. Дайне-то что, перетерпит; мать иного и не заслуживала... но Рика! Девушка старалась всеми силами защитить сестру: от негодяев и извращенцев, от голода, от занятий непотребными делами, от нападок матери... Дайна забывала, что она младшая сестра, а не старший брат, и пыталась снять с родной, тихой, безответной Рики как можно больше дел. Но – увы! – получалось плохо. Дом разваливался, денег не хватало даже на еду. Девушка злилась на себя: ведь она была обязана защитить Рику! (Она! была! обязана!) Как многие подростки, Дайна пыталась скрыть горечь за злобой ко всему миру... не замечая, что этим только ранит любимую сестру.
Девушка понимала: еще немного, и Рике придется торговать телом, чтобы заработать хоть чуть-чуть. Дайна не могла этого допустить, и старалась выкручиваться. Воровство, грабеж, какие-то грязные дела Берата... Она пошла бы и на проституцию, лишь бы уберечь от этого сестру. Но Дайна не обладала красотой Рики и не могла предложить ничего особенного. Старшие касты бы не заинтересовались обычной Неприкасаемой, а пыльники не считали нужным платить за то, что можно взять силой.
– ...Ох, ты еще тут, – раздался со спины напевный голос Рики. – Не уходи делеко, скоро будем кушать.
– Ела, – отрубила Дайна, не оборачиваясь.
У Рики опустились руки. Все ее попытки позаботиться о маленькой сестренке натыкались на подобное отношение. В жизни Неприкасаемых было так много злобы, что семья – единственное место, где Рика могла создать хотя бы видимость нормальной жизни. Она изо всех сил старалась защитить младшую сестру, воспитать ее правильно: чтобы злость не вошла в жизнь Дайны, чтобы та не стала таким же комком ненависти, как остальные пыльники.
– А... Ну... ладно, – растроенно ответила Рика. И сразу порадовалась: – Но если ты ела, это так хорошо! Значит, нам и на завтра немного останется! Сейчас... уберу за мамой и пойдем на рынок, – оповестила она. Сестра не ответила.
Рика ушла обратно в дом, и Дайна привалилась к стене. Девушка врала: она не ела, не ела уже несколько дней. Но меню в их доме было простым: завтрак, обед или ужин. Поэтому Дайна старалась есть как можно меньше и как можно реже, чтобы хоть что-то доставалось сестре. Каждый раз она говорила себе, что завтра заработает больше, так, чтобы хватило и на себя. Пока не получалось.
Дайна вздохнула. Поход с Рикой по рынку всегда был пыткой, но в последнее время становился еще тяжелее. Торговцы всегда не хотели подпускать к товарам Неприкасаемых, и Дайна чувствовала невероятное желание вцепиться им в горло после любого оскорбления в сторону сестры. Но это бы принесло Рике огромные неприятности, чего Дайна допустить не могла. Впрочем, снобы-торговцы были не самыми худшими. Гораздо омерзительнее были те, которые не хамили, а приставали. Рика в таких случаях краснела, бледнела и едва не плакала. Она была бриллиантом Пыльного Города. Каждый день она проводила между проституток, воров и убийц, но оставалась столь же светлой и чистой. И долг Дайны был защищать ее чистоту до конца... Но как защищать, когда ты лишен всех прав, а обидчик может сделать что угодно?
Проще всего было не пускать Рику на рынок, но лишь ее красота могла растопить сердца торговцев настолько, чтобы они снизошли до дел с Неприкасаемой и – иногда – даже скинули пару медяков. Выбора не было.
...Да, ходить с Рикой на рынок всегда было нелегко, но в последние дни прибавлялась еще одна проблема. Дайна бешено, безумно хотела есть. Еда на прилавке отвлекала ее внимание, манила к себе... Но воровать с рынка было нельзя. Ее бы заметили, и в следующий раз она бы не смогла туда придти. А значит – Рике пришлось бы ходить одной. А если рядом не будет Дайны, то любой урод сможет затащить сестру куда ему вздумается...
– Я закончила, – снова раздалось за спиной. Сестра выглядела печальной, как и всегда после ссор с матерью. – Пойдем?
Дайна кивнула.
...Что можно было сказать о походе по рынку? Ожидания девушки оправдались полностью. Были и уроды-купцы, и ублюдки-стражники, и торговля за каждый медяк. Мерзко.
И, стоя посреди Пыльного Города, Броска чувствовала себя, словно в помоях искупалась. Впрочем, об этом не стоило думать. Куда важнее было: как достать денег или еды. В голову ничего не приходило: там ее уже запомнили, там поставили охранника, а там теперь слишком сложный замок. Дайна вздохнула. Чтобы кормить семью, ей приходилось не есть. От этого она слабела, и значит, не могла толком кормить семью. Замкнутый круг.
Видно, придется все-таки Рике идти на панель... А что делать? Есть-то как-то надо. Пока что сестра тоже крутилась, как могла: шила, штопала, стирала... Но редкие семьи соглашались покупать что-либо у Неприкасаемой, или пользоваться ее услугами. "Придется – ей – на панель", – повторила про себя Дайна. Хотелось плакать. Или что-нибудь сломать.
– Хэ-эй, салрока! – раздалось откуда-то сбоку.
– Леске, – признала Дайна.
Она обернулась. Приятель был старше всего на два года, но в таком возрасте это уже казалось огромной разницой.
– Как дела? – спросил гном с хитрой усмешкой.
– Пошел ты.
Броска тряхнула косами. Сам ведь все знает, засранец.
– Невежливо-то как! – издевательски заметил Леске. – Вот и носи тебе подарки.
Брови Дайны взметнулись вверх и застыли на некоторое время.
– Мне? Подарки??
– Угу, – хмыкнул Леске и кинул подруге сверток.
Броска в изумлении развернула его. Перед ней была маленькая порция свежей, еще горячей еды – видно, только-только стащенной из таверны. Дайна подняла голову, чтобы как-то поблагодарить, сказать хоть что-то, но слова не шли. Леске оценил выражение ее лица и насмешливо фыркнул.
– Да перестань. Будто я не знаю, в каком ты дерьме.
Он подмигнул и торопливо пошел прочь. Парень бы с удовольствием послушал благодарности Дайны, но у него была одна проблема: Леске очень хотел есть.



Баллы: 26+12=38.

[Конфетная Сила]

Вот так-то, товарищи. Драбблы теперь выкладывать нельзя. Как насчет поставить разделитель? Т.е., у меня, конечно, есть и арт, и авторский арт, да и обоснуй сейчас набросаю, но... неужели больше никто не хочет поучаствовать?

[Papa-demon]

Саблезубый Хомячок
разделитель нужен, без него нельзя.
артом и драбблами я сейчас точно помочь не могу, но с удовольствием подумаю о мете.

[Конфетная Сила]

Papa-demon
Да-да, я в курсе, что нужен. Я его даже поставить могу. Просто думала, может, кто-то еще хочет.
Ога, давай. Было бы круто.

[Конфетная Сила]

Papa-demon
Так что ты решила, будешь писать мету? Потому что у меня обоснуй продуман, но будет очень обидно, если ты потом выдашь: "Ну, ты все уже сказала", - и не будешь писать.)

[Papa-demon]

Саблезубый Хомячок
я напишу АУ_мету про тройничок Джарвия/Леске/Броска

[Конфетная Сила]

АУ-мета? *Бдыщ* Ну... хоть посмотрю, как это выглядит.)
+Я могу свою, сталбыть, дописывать. Там вообще Джарвии нетуть.
Ждем-с.

[Stregoika]

а что такое мета?

[Конфетная Сила]

Сумбурный обоснуй-1. Анализ будущего и пепельница.

Давайте отправимся к концу Предыстории. Когда Броска и Леске убивают Берата, да-да. Итак. Берат - нынешний глава Хартии. А значит, если бы ГГ не покинула Орзаммар и кое-как избежала стражи, за ней бы охотилась вся Хартия. Джарвия была самым логичным претендентом на место Берата, и она бы наверняка стала одержима идеей мести. Именно это мы наблюдаем в каноне и это должно быть очевидно для Броски, которая провела довольно много времени в Хартии.
И даже если бы управлять Хартией стал кто-то другой... Орзаммар пытается закрыть глаза на Пыльный Город. Туда особо не лезет стража, да и правители не горят желанием в нем копаться. Гномы настолько презирают Неприкасаемых, что пытаются сделать вид: пыльников просто не существует. И такая ситуация весьма способствует усилению власти главы Хартии. Он может делать что угодно. Его власть абсолютна. Это вбивается в голову любому пыльнику (отдельная тема для разговора, да). И в этой ситуации то, что обычные пыльники убили главу Хартии, - это как посягнуть на бога. Расплата должна быть обязательно и должна быть очень кровавой. Иначе это подорвет авторитет группировки. Новый "мафиози" должен показать: никто не смеет идти против главы Хартии. Иначе с ним может произойти то же самое.
Кроме этого, Берат - из высших каст. А раз так, за ГГ гонялась бы и стража Орзаммара. А в Пыльном Городе почти нет законных способов заработать, и если ты привлек внимание стражи, и тебя выслеживают, то добыча еды значительно осложняется.
Да и как вообще заработать пыльнику? В основном - только через Хартию. А если за тобой охотится именно Хартия?..
В общем, ГГ оказалась бы в полной заднице. Но она покидает Орзаммар, и становится недосягаемой как для правосудия, так и для банды. В отличие от своих близких.
В Пыльном Городе остаются Леске и Рика. (По-хорошему, еще мать Броски, но об этой пакости не хочется даже упоминать.) За Леске будут гоняться как стража, так и бывшие дружки. Вне зависимости от его отношений с ГГ, просто за убийство Берата. А Рика - часть семьи Броски, самый близкий для нее человек... в смысле, гном. И я думаю, Хартия бы сочла весьма логичным направить свою месть на сестру убийцы. Броска не может этого не понимать. Таким образом, близкие ГГ остаются в опасности. Рику просто прирежут, Леске (даже если ему удастся спрятаться) вряд ли сможет найти еду. По крайней мере, так это должно выглядеть для ГГ.
А теперь - на несколько абзацев представьте себя Броской. Вы оставляете в опасности двух дорогих людей товарищей. Рику - родную сестру, абсолютно беззащитную девушку, которая не умеет ни драться, ни прятаться, и Леске - хорошего бойца, редкостного ловкача.
Леске - настоящая уличная крыса. Он отлично знает задворки Орзаммара, у него есть какие-никакие связи. И главное: терпеть удары, прятаться, скрываться, убегать для него вполне естественно. В отличие от Рики, которую учили поэзии и танцам.
Да-да, а еще Леске восхительно умеет выкручиваться. Я имею в виду, Джарвия собирается убить его, а вместо этого делает ближайшим помощником. Это ж насколько хорошо нужно уметь выворачиваться, а?? И ГГ, столько времени общаясь с Леске, не может не заметить эту его черту...
Вы еще не забыли, что нужно представить себя Броской?)) Вспоминайте. Я ж это все к чему... За кого вы будете переживать сильнее: за беззащитную сестру или за друга-пройдоху? И заметьте, не факт вообще, что Леске - Ваш друг. Ведь общение с ним зависит от выбора игрока: оно может идти в ключе "друзья не разлей водка", а может "оставь меня, левый чувак".
Но как бы Вы с ним не говорили, в Урне Вы все равно встретите Леске. И, разумеется, это чисто потому что разработчики хотели соблюсти единообразие: чтобы везде был один персонаж, реплики которого меняли в зависимости от того, произошло ли определенное событие. Но, с другой стороны, в Урне показывают того, с кем связано больше всего переживаний ГГ. И если взглянуть на это с точки зрения обоснуя: когда в подобной ситуации Вы беспокоитесь не о своей семье, а о каком-то непонятном парне, - это... весьма показательно. (Я имею в виду - до возвращения в Орзаммар, когда Вы еще терзаетесь сомнениями, как там родные.) ИМХО, если ГГ больше всего переживает о Леске, то с ее стороны любовь точно была.

Баллы: 38+6=44.

[Конфетная Сила]

Вообще, этот драббл мне долго не удавался, да и сейчас он какой-то косячный. Но у меня такое чувство, что в посте только я, плюс администрация, периодически глядящая на баллы. Так что nobody cares. Верно?

Тореро.

Тореро.

Леске старался не привлекать внимания: просчитывал дальнейшие варианты. Салрока привела с собой воина-человека, воина-эльфа и воина-кунари - никаких магов. Неизвестно было, чего эта команда стоила в бою, и это весьма мешало расчёту… впрочем, до боя бы, похоже, и не дошло.
Арна Броска была спокойна, словно статуи Совершенных в Зале Героев, Джарвия тоже старалась держаться достойно. Разговор протекал в тихой, почти дружелюбной обстановке: даже без оружия в руках.
– Ой, хватит, а? – флегматично заметила Стражница. – Тоже мне, прирезали Берата. Для тебя ж это только куш большой. Стала б ты без нас главой Хартии.
Джарвия ухмыльнулась.
– Нда, ваше крысятничество нехило помогло.
Многие пыльники Хартии были известны благодаря своим боевым навыкам, но Броска прославилась из-за нелюбви к лишним битвам. Леске видел подругу в ярости всего несколько раз, и сейчас её уравновешенный характер смог усмирить даже злобу Джарвии. Может, потому что и у Джарвии не получалось спорить с этим изваянием, может, потому что до смерти Берата гномки неплохо ладили. Но вообще, Леске подозревал, что Джарвии просто нравилась Арна, и не в самом платоническом смысле.
Стражница пожала плечами и пояснила всё тем же мирным голосом:
– Да не казнят тебя. Белен далеко не глупец. Он понимает, что Пыльным Городом должен кто-то управлять… кто-то вроде тебя.
Леске ощутил очередной прилив тревоги. Ведь план был так хорош! Оставить в доме Арны парней послабее, чтобы не только бой просрали, но и разбрехали всё об Убежище. На всякий случай поддержать Джарвию. Тогда, если выиграет нынешняя глава Хартии - он в изумрудах, но и если победит Арна, то тоже нестрашно: кого-кого, а уж его салрока завсегда простит. Что подругу убьют, Леске не беспокоился: Джарвия бы Броску точно для себя приберегла. А так, посидела бы салрока в камере несколько дней, провела бы пару ночей с Джарвией (почувствовала бы себя в его шкуре!!). А там под шумок легко получилось бы помочь ей сбежать.
Эх, такой замечательный план в лаву летел. Более того, подобного Леске не ожидал. Если эти Джарвия и Арна заключат союз… Гном вздрогнул при одной мысли об этом.
– Заляжешь в пыль на время, – продолжала Броска. – Отпразднуют твою смерть, выберут Эдукана королём – и ништяк, начнёшь собирать себе новую Хартию.
Разговор всё сильнее напоминал Леске беседу лучших подруг. Теперь гном по-настоящему запаниковал. Если Арна не убьёт Джарвию, то наверняка оставит присматривать за озабоченной сучкой именно его. А Леске сильно сомневался, что выдержит ещё несколько месяцев секса с этой извращенкой.
Глава Хартии задумалась. То ли Джарвии и вправду нравилась Арна, то ли на неё произвело впечатление то, как Броска с тремя помощниками положила почти всю Хартию, но бой гномка так и не начинала.
– Нет, – подвела итог Джарвия. – Сейчас Орзаммар почти наш. А так – придётся быть под Беленом. Обойдёмся!
Любовь к власти пересилила и похоть, и самосохранение. Чего ещё было ждать от Джарвии? Арна пожала плечами и бросила:
– Как скажешь.
Она положила ладонь на рукоять секиры, но Леске слишком хорошо знал подругу, и был уверен, что салрока сохранит жизнь старой шалаве. Конечно, можно было прирезать Джарвию и после, но не хотелось лишний раз рисковать. В конце концов, именно на этот случай у Леске был заготовлен второй план...
Своим спокойствием Арна напоминала прирученного бронто. Того самого, которого почти невозможно вывести из себя, но уж если получится - смерть всем вокруг. Вот только довести Броску было очень сложно. По сути, вправду взбесить её могли лишь оскорбления Рике, и... Но Рика была недосягаема, так что пришлось бы использовать "и". Леске, как образцовый дрессировщик бронто, всегда мог вывести Арну из себя, и при этом остаться цел.
К счастью для гнома, тут как раз прозвучал нужный вопрос.
Броска окинула оставшихся пыльников спокойным взглядом, после чего мирно, как и всегда, уточнила:
– Леске, ты на чьей стороне?
Мужчина выдохнул: ну наконец-то. Он изобразил задумчивость, покачал головой, с сожалением протянул:
– Салрока, я даже и не знаю. Понимаешь ли, у Джарвии есть власть и деньги… а ещё постель, в которой я сплю.
Броска застыла, отчего сходство со статуей лишь усилилось. План работал идеально.
– Что? – тихо и всё так же спокойно спросила она. Пока что спокойно.
Леске развёл руками.
– Мужчины, женщины. Они спят друг с другом. Так бывает…
– Чего-о-о-О-О?! – уже ни разу не спокойно взвыла Стражница и всё-таки выхватила секиру.
Глаза её светились яростью, вены на лбу вздулись. Джарвия невольно отшатнулась, союзники Броски поняли: бою быть.
А вот Леске счастливо вздохнул. Только сейчас до него дошло, насколько близко к краю он был. За это время Арна вполне могла закрутить роман с кем-то ещё, и перестать сходить с ума от ревности. Ну да ладно, главное, что теперь салрока точно убьёт эту суку. А он сам? Да что там, отбрешется как-нибудь. Всегда ж получалось.

Баллы: 44+12=56.

[Конфетная Сила]

П/п скачущего места в списке: конкуренция есть благо.
Stregoika, если ты здесь есть, то спасибо за столь четкую аналогию. Всегда чувствовала именно так, но не заметила же ж!

Ханума.

Ханума.

Женщины замолчали и уставились друг на друга. Взгляды их были такими, что все гномы Хартии, вся команда Стражницы, да и сам Леске мечтали оказаться как можно дальше от этого места. Где угодно, хоть на Глубинных Тропах.
- Я повторяю тебе в последний раз, ты, Серая Сучка: он мой! - в ярости заявила Джарвия.
- Да ну?! Купила, что ли? - взвыла в ответ Вирд Броска.
- А хоть бы и так!..
Ненависть этих гномок казалась настолько опасной, что встревать было страшно. Леске и не пытался.
- Ты уже забрала у меня Берата, теперь хочешь перейти на него?!
- Ха! Да он был со мной ещё когда ты просила милостыню!
- Ах, ты... - захлебнулась вдохом Джарвия. Глава Хартии очень не любила, когда ей напоминали о старте карьеры.
Леске втянул голову в плечи. Вот теперь должно было начаться месилово.
- Он останется со мной, - обрубила Стражница.
- Нет, со мной!! - не согласилась соперница.
И тут вмешался один из соратников Броски. Это была девушка, а стало быть, её инстинкт самосохранения не бил тревогу в женских разборках. Лучница поправила волосы и наивно предложила:
- А может, спросите у него самого?
Леске вытаращил глаза и жестами стал показывать как кого-то душит. Девушка поняла намёк, смутилась и - хвала Камню - заткнулась. По счастью, и Вирд, и Джарвия были слишком заняты, прожигая друг друга взорами, так что не заметили этой сцены.
- И вообще! - выдохнула глава Хартии. - У Леске отличный вкус. Он ни за что не позарится на деваху с такой задницей!
Секунду Броска не могла подобрать слов.
- Ха! Да ты не стелилась разве что под нагов! Зачем ему нуж...
Она не закончила: Джарвия не выдержала и бросилась на соперницу. В бой сразу же втянулись как члены Хартии, так и банда Серого Стража. Леске предусмотрительно отошёл к стене, едва беседа стала принимать такой оборот, и теперь он не горел желанием выбираться из своего угла. Пройдоха старался не привлекать к себе внимания и тихо ждал, чем кончится.

Баллы: 56+12=68.

[Panty&Mon]

Предканон, жизнь в Пыльном городе, как автор ее себе представляет. Около 1450 слов.

Вместе

Темны закоулки Пыльного города, скрытого под тенью Орзаммара. Накинут на квартал покров, темный, словно железная руда, красуясь редкими и грубыми самоцветами факелов. Смесь запахов – гниющих объедков и гниющей плоти, пожирающих все, что горит, костров и тупорылых нагов, снующих в тени и поблескивающих своими маленькими маслянистыми глазками – тянется над улицами.

К Берату на смотрины они попадают вдвоем, сталкиваясь лбами вполне буквально. Она – по протекции шлюхи – сестры, не захотевшей демонстрировать Высшим Кастам то, что у меньшой находится между ног; он – по приглашению дружков-корешей, из молодых да удалых, что уже в Хартии на виду. Ободранные и худые, покрытые синяками и грязью – они походили друг на друга как клинки, изготовленные в одной кузне и по ошибке не получившие общего мастерского клейма.
Гном оборванец начинает первым, и снисходительно склабится, обнажая ломаный ряд пожелтевших зубов: среди балагуров он слывет не последним и упускать случай похвастать острым язычком перед предводителем Хартии не собирается. Он оглядывает рыжие жесткие космы, сросшиеся брови, сломанный нос соперника и снисходительно бросает в воздух:
- Парень, ну-ка скажи-ка: твоя мать спьяну гнома с генлоком перепутала, иль твой отец был настолько слаб в известном деле, что только чудищу удовольствие доставить и мог?
- А у твоего силенок хватило на супругу получше, чем подслеповатая нажья сука, сальрока.?
Сын подземного охотника и крикуна поворачивается к нему целиком, и несколько складок на изорванной и сотню раз штопаной рубахе говорят ему о том, что неизвестных родителей Камень осчастливил совсем не сыном.
- Ох, прости, что по больному. Что, высшие даже тряпкой постельной наверх не взяли, верно? – он цокает языком.
Женщина скалится –просветов между зубами у нее не меньше.
- Для тебя место приберегли
Берат хмыкает, и оба, учуяв неожиданно скорый исход, выжидающе смотрят на трясущееся пузо главы Хартии. Когда пузо замирает, они решаются перевести взгляд повыше.
-Ох, побери Предки ваши задницы. Смотрю на вас – и смех, и грех. Теперь так вдвоем у меня и будете ходить всем на потеху. Рагг, нажий сын, дай им оружие…

Когда они выходят из небольшого домика в глубине ветвистых и извилистых, словно подземный ручей улочек Пыльного города, женщина кидает ему:
- Маной меня мамаша обозвала. А тебя как звать, языкастый?
- Зови меня Леске, тряпка. И не думай, что раз Берат сказал, мы любоваться-миловаться будем. Но выбора у нас нет: придется сработаться. Я тут не первый год вожусь, так что норовитых девиц могу и приструнить.
- Мне мамаша твердила, что коли мужичок своим хером хвастает, значит, бубенцы у него точь в точь как сушеные горошины, - хмыкает Мана и, отсмеявшись, бросает, - Надо сработаться – сработаемся, но под тобой ни ходить, ни лежать, хоть ты тресни, не буду.
Леске оценивающе смотрит в наглые зенки оборванки и одобрительно кивает головой:
- У твоей-то мамаши в этом опыта много будет, это верно. Ну что-ж: вместе,..
-Но каждый сам за себя, - заканчивает за него гномка.
И Леске соглашается:
-За себя, - повторяет он, только чтобы за ним, а не девицой Маной остались последние слова.

***

Они идут вдвоем между рядов торговых палаток, зажимая носы и оглушительно бурча пустыми животами – запахи над рынком парят такие, что парочка искренне недоумевает, почему Архидемон еще изволит почивать. Нажье мясо, жареное на вертеле в соусе из розмарина и пряных трав, порезанное на кусочки и маринованное в вине, печеное в тонком слое теста с аккомпанементом из яблок и сельдерея; птица в меду, начиненная фруктами и начиненная фаршем, запеченная на углях и обмазанная гусиным жиром; свежеиспеченные караваи и буханки хлеба, да вон справа еще явно тянет печеной картошкой с сыром – редким лакомством под сводами Общих залов, но любимым у братьев - наземников.
- Я сейчас захлебнусь, сальрока, - жалуется Леске, сглатывая полный рот слюны. Перед заданием Берат дал им сожрать по две миски жидкой, как дворянское дерьмо, мясной похлебки, но едва очутившись здесь, пузо настойчиво потребовало продолжения банкета.
- Давай, приятель, держись, - Мана хлопает его по плечу и скалит желтозубый рот, но слова ее, сопровождаемые урчанием, звучат неправдоподобно, - ты же знаешь: съешь яблочко здесь, у Берата будешь грязь жрать, пока пупок не развяжется.
- Знаю, раздери тебя толпа размножающихся бронто! – огрызается Леске. Они обмениваются взглядами, и напарница поднимает правую губу, обнажая выпирающий клык.
- Здесь столько стражи и незащищенных палаток, что поймай нас с тобой честные ребята на краже, с песнями и плясками прямиком на плаху поведут, - она наклоняется к нему так, чтобы в гомоне толпы он мог расслышать ее слова. - А коли и убежим, Берат за невыполненное задание с нас шкуру сдерет, обмажет нас соусом из пряностей каких, вставит в рот по яблоку да так и зажарит.
- И скормит всему королевскому двору в Алмазных залах, - теперь ухмыляется и он.
- Да ладно тебе, - они стоят близко, словно влюбленная парочка, а не два матерых разбойников Хартии. И куда смотрит стража? – это стоит того, чтобы попробовать.
Мана протягивает ему открытую ладонь. Леске колеблется, шепотом хвастая разбойничьим красноречием, и с силой ударяет по ней своей. Затем он распускает свой хвост из туго сплетенных сальных и жестких, словно бечевка, косичек так, чтобы те полностью закрыли ему лицо. Представление начинается.

Потом Мана возвращается с рынка с бумажкой для Берата в поясной сумке и булкой, обмотанной куском вяленого мяса - спрятанной под длинной рубахой.
Леске вылезает совсем неподалеку от Пыльного города – из под дома, кряхтя и охая – грязный, с парой синяков, но целый. Ничего не говоря, напарница разламывает булку пополам, и протягивает вторую половину товарищу. Он отряхивается, кидает какой-то сумасшедший взгляд на Ману, пытается что-то сказать – а затем плюет на это дело и приступает к еде.
Они продолжают быть каждый сам за себя, но, кажется, понемногу учатся быть вместе.

***

Она приходит к нему под утро, когда мифический красный шар на поверхности еще не взошел, но уже приступал к активному размышлению на этот счет. На Мане привычные кожаные доспехи, но она безоружна – и это учитывая то, что с оружием она не расстается даже во сне.
-Привет, тряпка, какими ветрами? – бросает Леске подцепленное у какого-то торговца выражение, открывая перед ней дверь. Ему нравится… цеплять слова, а затем вворачивать его в диалог – так, чтобы у собеседника глаза на лоб полезли.
Напарница не разбудила его – в такое время он уже на ногах. Вора ноги кормят, верно?
Глаза Маны недоуменно лезут на лоб, и Леске чувствует определенное злорадное удовлетворение. Один – ноль в его пользу.
Поняв в чем дело, гномка досадливо отмахивается. Первая стычка заканчивается даже не успев начаться. «Ничего», - мелькает в ее голове, - «еще отыграюсь».
-Разговор будет, - отрезает она, и Леске кивает головой: «мол, раз серьезный разговор, значит поговорим». Мана заходит внутрь, и он закрывает дверь. Несмазанный засов со скрежетом встает на место.
- Берат хочет перепихнуться, а я не хочу, чтобы он становился у меня первым, - спокойно говорит Мана, пристально смотря на разбойника, и он на минуту теряется. Берат? Перепихнуться ? Не хочет? Первым? А почему? И чего к приятелю - Леске пошла, а не к сестрице рыдать, коли неволя такая? Разнообразие вопросов, конечно, величайшее.
Леске облизывает губы и, наконец, выдает:
- Ты-то что, дура, переживаешь? Лишняя пара серебряных монет из воздуха не падает. Это я тут реветь должен, что не мне неделю мясо жрать, а крошками с прилавков побираться.
- Уши прочисть, дерьмо бронтовое! – хмыкает она, - я не переживаю.
- А чего тогда явилась? Я-то тебе как могу помочь? - Леске разводит руки в стороны, - за него бы отработал, да не могу.
-Но ты думаешь в верном направлении.
Слова начинают складываться в общую картину, и разбойник еще раз демонстрирует приятельнице озадаченное лицо. Мана со злорадным удовлетворением отмечает про себя: «два – ноль, сальрока»:
- Ты и сам в самом начале сказал, что девицу и приструнить можешь. Да и парень ты толковый, что к чему разберешься, да и я учусь быстро.
-О. Вот оно что. А мне от Берата за порчу не влетит, как следует?
-А он и не знает, - Мана деловито расстегивает пряжки и заклепки кожаного нагрудника, и он, даром что несколько великоват, быстро сваливается на пол. За ним следует плотная заплатанная разноцветными лоскутами суконная рубаха, кожаные штаны и сапоги; у одного из них отваливается подошва.
Она вся жилы и сухожилия и ребра выступают над впалым животом. На боках изрядное количество кровоподтеков, но грудь – чистая.
- Не подумай, что я отказываюсь, но почему я? – спрашивает Леске, наконец, когда Мана подходит к нему вплотную. Она полностью раздета, ее тело покрыто синяками и шрамами, и он кладет руки ей на бедра.
- Потому что, сальрока. Потому что, - качая головой, произносит она, и наклоняется к его лицу.
Уже расцарапывая его плечи и ловя губами редкие чертыханья, она, задыхаясь, шепчет, скалясь, словно дикий подземный охотник:
-Потому что я тебе доверяю, ублюдок.

Через неделю Броска приглашает его к себе: отведать жареного на вертеле нага. В яблоках и с пряным соусом..
Они едят его все вместе, Мана, Рика и Леске, под недовольное ворчание напившейся и оттого спокойной Калах,
меньше всего задумываясь о нюансах.


68 + 12 = 80

[Конфетная Сила]

ЧТО? Это правда? О__О Кто-то написал фик по пейрингу? Мои глаза, вы меня не обманываете? Сейчас, выложу арт (вдруг у автора ещё что-то есть?) и сразу читать.

[Конфетная Сила]

Простите за качество, люди добрые. Обычно я свой дерьмоарт не показываю, но очень уж хотелось баллов.

Выкрутился.

Броска очень опекает свою сестру, и Леске никак не может добраться до красотки Рики. Наконец он выбирает время, когда ГГ нет дома... но ошибается. Приходится отмазываться.
Это был один из самых неудачных вечеров Леске.

Выкрутился.

Лайнарт.
Кстати, если что за спиной у Леске не криво нарисованные цветы. Я подумала, что вряд ли можно достать цветы в Орзаммаре, зато у Неприкасаемых в цене еда. Так что да, это букет грибов.
Баллы: 80+18=98.

[Конфетная Сила]

Рыбцарь
Вчера аж зачиталась. Очень понравилась стилизация слога, даже обидно, что она местами проседает. Жизнь в Пыльном Городе отлично показана. И ГГ замечательна, особенно внешность Вам хорошо удалось описать, порадовало. Да, и первая перепалка тоже классная.
...И почему у меня осталось ощущение, что девушка просто устала ждать хода со стороны Леске? XD

[Конфетная Сила]

Дангер! Алистер хумилиэйтид, в главной роли - Круэлла де Броска. Вы предупреждены.
Да, а ещё мой чудо-драббл не влез в коммент. Можно мне количество баллов как за два драббла? Нет? Печаль-печаль.
И на последок ещё немного интернет-сленга: я сделал это ради баллов!11

Сахар и хмель.

Сахар и хмель.

...Вам никогда не казалось, что некоторые Ваши знакомые просто не умеют быть счастливыми? Что даже оказавшись в максимально хороших условиях, они сделают всё, чтобы разрушить свою идеальную жизнь и снова обрести проблемы? Да-да, это они бросают любящего мужа ради любовника, который будет избивать их, пить и ходить налево. Именно они будут годами содержать этого самого любовника, терпеть все его выходки и с трудом сводить синяки. И они же откажутся оставлять старую работу ради новой, такой же, но более прибыльной. Потому что – ну, Вы же понимаете, – скажут они и выразительно выкатят глаза. Не понимаете? Они тоже.


***
Алистер стучался честно и долго, но никто не отзывался. Мужчина чувствовал себя крайне неловко на главной улице Орзаммара. Гномы пялилась на него, словно на говорящую зверушку. Конечно, Алистер понимал: к ним нечасто заходили люди, но всё-таки это весьма пугало. Храмовник переступил с ноги на ногу. Врываться в чужой дом было нехорошо, но... это же дом Дакры? Значит, не чужой?.. Мужчина оглядел всё растущую толпу любопытных, сглотнул и распахнул дверь.
– Да пошёл ты! – раздалось изнутри. Женщина орала на пределе лёгких, и Алистер едва не оглох.
– Сама пошла! – откликнулся второй голос. Мужской.
Страж отпрянул от подобных криков и невольно прочистил уши. Но дальнейший разговор оказался намного более шокирующим. Женщина чуть понизила громкость, и храмовник узнал самый дорогой голос в мире. Вот только – собеседник крыл её таким матом, что храмовник опешил. А когда пришел в себя, то не смог решить: то ли ворваться внутрь и набить наглецу морду, то ли подожать, пока гномы договорят. Как бы ни привлекал Стража первый вариант, Алистер решил отойти. Дакра была отличным воином, и если б она хотела вырубить этого ублюдка, то уже бы это сделала. Парень прикрыл дверь, крики сразу же стихли.
Страж шатался по Алмазным Залам, неловко улыбался перешёптывающимся зевакам, ждал. Наконец из дома Броски выскочил какой-то гном. Алистер стоял сбоку от двери, и мужчина не заметил его. Волосы незнакомца были заплетены в косы, скула алела от удара, глаза светились яростью. Гном окинул окружающих невидящим взглядом и ломанулся в сторону более бедных кварталов.
Алистер выждал ещё пару минут и снова подошёл к двери. Постучал – по-прежнему не отзывались. Он собрался с духом и вошёл анутрь.
– Ах, ты, сука! Я же сказала тебе не возвращаться! – именно под эти слова в Алистера полетел кувшин.
Страж легко увернулся от снаряда. Раздался звон разбившегося стекла, и сразу повисла тишина.
– ...Алистер? – наконец недоумённо спросила Броска.
Вместо брони она была в парадном платье. Видимо, некоторое время назад женщина выглядела весьма неплохо, но сейчас разбитая губа и растрёпанные волосы портили весь вид.
– Что ж... заходи, – опомнилась Дакра.
Алистер всё так же молча прошёл за ней в какую-то комнату. Броска опустилась в кресло, гость в соседнее. Храмовник чувствовал, что у него потеют руки. Они с Дакрой не виделись с Собрания Земель, с того самого момента, как он отказался драться за свою страну. Так много воды утекло... Он столько всего хотел сказать...
– Ну? – уточнила гномка.
– Я... я хотел... Я слышал вашу ссору, – сменил тему мужчина.
Броска фыркнула.
– Да весь Орзаммар слышал, чего уж тут. Так чего тебе надо?
Дакра была настолько суровой, жёсткой женщиной, что Алистер всегда робел перед ней. И теперь никак не мог заставить себя перейти к делу.
– Кто это был?.. – спросил он вместо заготовленного.
Дакра поморщилась.
– Леске, мой муж. Помнишь его? Когда мы помогали Белену, этот урод устроил нам засаду, а потом ещё и встал на сторону Джарвии.
– Ты замужем?? – только и смог понять Алистер поначалу.
Броска закатила глаза.
– Я ведь только что сказала. Хватит уже дурить.
Ни общее дело, ни полтора года совместных путешествий не сделали Дакру мягче. Морриган это полностью устраивало, а вот Алистер всегда впадал в ступор. Как она может так? После всего, что между ними было?
– А. Ты ж, небось, с дороги устал. Выпьешь?
Дакра кивнула в сторону стола, где стояла крупная бутыль. Алистер заколебался, но встретился взглядом с гномкой. "А, ну да, это же ты, – говорили её глаза. – За молочком схожу". Страж сжал зубы и, прежде, чем Дакра успела что-то сказать, схватил бутылку и отхлебнул. Алистер хотел показать, что он не ребёнок, что он мужчина, и в запале выпил слишком много. Впрочем, для этого пойла и один глоток был чересчур. Алистер закашлялся, на глаза у него навернулись слёзы.
– Мда, – пробормотала гномка. – Прости, я забыла, какой ты... Кхм. Я принесу воды.
Отсутствовала Дакра долго, видно, безалкогольных напитков в её доме было немного. К моменту её возвращения мужчина уже слегка пришёл в себя. Глотка горела, словно его напоили орзаммарской лавой, но Алистер был полон решимости сказать то, зачем пришёл.
– На, держи, – Броска подала ему чашку с водой и насмешливо фыркнула. За это время женщина уже пригладила волосы и остановила кровь, видимо, зельем.
Алистер вздохнул и припал к сосуду.
– Как кровь порождений, – охарактеризовал он пойло.
Стражница ухмыльнулась, вспомнив старые деньки.
– Да, этот вкус никогда не забудешь.
Помолчали.
– Итак, зачем ты пришел?
Алистер снова не нашёл, что сказать. Как можно выразить то, что он чувствовал? Рассказать, как ныло сердце по ночам, как напоминала о Дакре любая вещь, от встреченной розы до подушки в трактире? Разве получится объяснить, насколько безумно он скучал?.. У Алистера не было выбора. Он попытался.
С каждой фразой гномка словно расцветала. Глаза её открывались шире, губы сами собой растягивались в улыбке. Мужчина почувствовал, что у него есть шанс. Он замер, ожидая ответа.
– Алистер, я ведь замужем, – наконец заметила гномка. – Для тебя же это так много значит...
– Да, я знаю, – Страж опустил взгляд. – Но... я слышал, у Вас есть развод? Может быть, для Совершенной они сделают исключение??
Дакра покачала головой. Она не была уверена, но, кажется, люди считали, что браки заключаются перед лицом их бога и не могут расторгаться. Если Алистер был готов забыть даже о своей религии, это многое значило.
– А с чего ты взял, что я брошу мужа ради тебя? – с тем же лёгким интересом уточнила она.
Храмовник открыл рот.
– Но... Но как же... Я ведь слышал! Он тебе изменяет! Он пьёт! Да о чём я, посмотри, он ведь ударил тебя!! Как ты вообще могла выйти за него, ведь он же тебя предал!
Броска помолчала.
– А с тобой, дескать, будет заметно лучше?
Алистер взмахнул руками и горячо ответил:
– Конечно! Я никогда не сделаю ничего подобного!
Дакра откинулась на спинку кресла.
– Угу. Ты просто будешь ныть каждый день, играться в свои игрушки и лезть под руку в самый неподходящий момент. Да, и болтать в постели.
Алистер покраснел. Он не знал, что ещё сказать. Ощущение было, словно Дакра взяла ту лотерингскую розу и растоптала её.
– Ты его хоть любишь? – наконец спросил мужчина. Ему было важно услышать это. Такое объяснение он бы понял.
Но Броска – задумалась.
– ...Он меня не раздражает.
Алистер промолчал. Насколько же ей должно быть плохо с ним, если она готова оставаться с предателем?
Раздался стук двери, ударившейся об стену. Дакра потянулась за следующим кувшином, но покосилась на гостя и поставила сосуд на место. Видно, не хотела устраивать разборки при постороннем.

[Конфетная Сила]

Конец.

В комнату влетел тот самый Леске. Скула его всё ещё алела, а ладони гном держал ладони около лица, готовый поймать то, что в него полетит. Он увидел, что жена не собирается ничем кидаться и явно удивился.
– Чего надо? – осведомилась Дакра.
Леске пожал плечами.
– Ну, как это... извиниться.
Броска покосилась на гостя и произнесла:
– Алистер, подожди немного.
Гном на гостя внимания и не обратил. Стражница кивнула мужу, и они прошли в соседнюю комнату. Впрочем, даже так Алистер слышал их разговор.
– Валяй, извиняйся, – протянула Дакра.
Леске чуть помолчал, а потом буркнул:
– ...Извини.
– И всё? Ни розочки с поверхности? – деланно удивилась Стражница.
А вот гном изумился уже по-настоящему:
– Чего??
Броска укоризненно вздохнула и с надеждой уточнила:
– Ни вырезанного из камня сердечка?
– Э... нет, – окончательно растерялся Леске.
– Ни дорогущих серег, колец или браслетов?
– ...Салрока, но ты же их не носишь!
– Хм, – Дакра явно задумалась. – Тогда как насчёт длиннющей речи о том, что чувство вины разрывает твоё сердце?
– Да ты ж уснёшь на середине! – всё ещё не понимая, досадливо указал муж. – Салрока, на кой генлок тебе сдались сердечко, украшения и эта "розочка"?! Что ты с ними делать будешь?
– Ни-че-го, – с чувством ответила гномка. – Ни на кой генлок они мне не нужны, – довольно протянула она, – и ты прекрасно об этом знаешь.
Леске помолчал.
– Странная ты сегодня, – осторожно заметил он наконец.
– Да.
– Ветер с поверхности долетел?
– Угу.
Снова повисла тишина.
– Ну так ты меня прощаешь, да? – почти утвердительно заметил Леске.
– Зависит от того, чего тебе надо.
– В смысле? – снова удивился гном.
– Ты извиняешься только когда тебе что-то нужно. Итак?
Мужчина стушевался.
– Ну, э, хм, я... Гм. Ребята болтают, что к тебе человек припёрся.
– Да. Вон там сидит. Что дальше?
– Что-что... – досадливо протянул гном. – Я подумал, сейчас он расскажет тебе какую-нибудь чушь о поверхности, а ты и помчишься на подвиги.
– И? – так же холодно осведомилась Стражница.
– Не уходи.
Дакра подождала продолжения, но не услышала его.
– Всё? – уточнила она.
– Угу, – мрачно протянул гном.
– Просто "не уходи"?
– Да.
Гномка призадумалась.
– Ты зря беспокоишься, Леске. Все деньги останутся тебе, да и каста за тобой сохранится. Ты ничего не теряешь, даже если я уйду.
– ...Кроме тебя.
Снова повисло молчание.
– А тебе что, это важно? – с затаённой усмешкой спросила Стражница.
– Салрока, хватит, а? – раздражённо ответил муж. – Если б не было, я бы сам тебе котомку собрал и первый бы выпроводил из Орзаммара. И погулял бы на воле. Баб бы домой таскал, с друзьями бы пил каждый вечер... И никаких скандалов!
– Мне кажется, что в твоих словах звучит тоска? – заметила Дакра.
– Ты нужна мне, салрока, – серьёзно ответил муж. – Не уходи.
Гномка не ответила. Она молча постояла некоторое время, а потом вернулась в комнату к гостю.
– Алистер? Я решила. Я с тобой железно не пойду, – заявила Дакра.
Но в комнате уже никого не было.
– Понятливый парень, – заметил Леске и положил руку жене на талию.


***
...Но может быть, Вам действительно кажется? И у них есть причины поступать именно так? И – просто предположим – что Вашим знакомым всё-таки виднее, что делать с их жизнью.


Баллы: 98+12=110 – и снова 5-е место.

[Конфетная Сила]

Dark, angst, death-fic, non-humor,

«Пелёнки».

«Пелёнки».


Пелёнки.

Лайна Броска понимает, что её сестра серьёзно больна. Некоторое время назад, когда Лайны не было в Орзаммаре, с Рикой случилось материнство. Теперь ей не о чём рассказывать, кроме пелёнок, первых шагов и кормления грудью. Теперь вся её речь состоит из сюсюканья и восклицательных интонаций. Теперь говорить с ней нет никакой возможности.
Стражница надеялась, что беседа с родной, любимой сестрой отвлечёт её. Но слышать этот трёп она не могла даже в исполнении Рики. И вот её мысли сбивались сами собой…
– Ой, ты знаешь, это так страшно. Эндрин уже полчаса ничего не говорит! Представляешь? До этого он всё время то «угу», то «ага», а тут я сколько ни пытаюсь его разговорить, он молчит! – заливается Рика.
– Ты знаешь, я убила Леске, – хочет сказать Лайна.
– Но это ничего. Наверное, он просто учит новые звуки. Представляешь, недавно он почти сказал «папа»!! – в голосе сестры такое торжество, что победа на Джарвией меркнет.
– Ты помнишь Леске? – хочет сказать Лайна. Конечно, она тут же поправится: – О, разумеется, ты помнишь. Проклятье, он был нам почти как брат... Как брат, да. А помнишь, как я за ним бегала? Конечно, помнишь, весь Пыльный Город помнит… Так вот. Ты знаешь, я его убила.
А сестра едва не в припадке радости бьётся.
– Ох, представляешь, Белен проводит с ним столько времени! О, у Белена такое отношение к семье. Это самое важное для него! Даже смешно, что кто-то обвиняет его в… в таких ужасных вещах, – сбивается гномка. – Белен бы никогда не совершил ничего подобного! – восклицает эта лучшая из жён.
– Рика, замолчи, Рика, я убила Леске! Ты знаешь, знаешь, он предал меня и я его убила! – хочет прокричать Лайна. – Провыть на весь Орзаммар.
Ещё она хочет схватить сестру за плечи и хорошенько потрясти. А ещё – погибнуть на Глубинных Тропах.
– И зубы у Эдрина пока не лезут. Ему уже шесть месяцев, а зубов нет… - плечи молодой матери опускаются.
– Рика, ты знаешь, я убила Леске, – никак не может сказать Лайна. Но завтра она уйдёт на Глубинные Тропы, и нельзя, чтобы сестра узнала от кого-то ещё. Она виновна и обязана сказать об этом сама. – Я не помню, что на меня нашло. Я была в такой ярости. Ты знаешь, сестра…
- Ты знаешь, сестра… - хриплым, безумным голосом выдавливает Лайна, и Рика застывает.
И только тут Лайна понимает: сестра знает. Рика поняла всё, едва она вошла. Сестра несёт эту чушь лишь потому, что не хочет слышать.
- Ты знаешь, сестра, - хриплым, безумным голосом выдавливает Лайна, - шесть месяцев – ещё не срок. Зубы скоро прорежутся.
Рика вздыхает. Она заставляет горечь исчезнуть из своих глаз и переходит к цвету пелёнок. И на этот раз Стражница с готовностью поддерживает беседу.

Баллы: 110+12=122.

[Soul of Light]

Саблезубый Хомячок
Очень понравилось. Особенно то, что Рика не хочет слышать.
Спасибо.

Маленькое отступление

По-моему, несказанное Лайной надо было в кавычки прятать - правильнее, да и для восприятия удобней.

[Конфетная Сила]

Soul of Light
Спасибо. Мне приятно. Мне он тоже нравится.
Вообще, я сделала это специально, как и повторы слов и фраз. Думала о кавычках, но решила, что так лучше. UPD. Я хотела показать, что Броска это каждый раз вот почти говорит. Что для неё это как диалог. Опять же, некоторая неожиданность предполагалась: в первой фразе должно казаться, что ГГ и впрямь это говорит.

[Soul of Light]

Саблезубый Хомячок
Ну, я бы и с кавычками увидела этот умозрительный диалог, но на все воля автора.) Я понимаю, зачем это сделано.)

[Конфетная Сила]

Soul of Light
Ага, я авторы, как хочет, так и писал.)
...А что, так совсем плохо, да? ))

[Soul of Light]

Саблезубый Хомячок
Ну, с кавычками вроде как правильно. Я к тому, что как прием оно, наверное, оправданно, но и с кавычками состояние передалось бы.
Вообще не знаю, такие вопросы не в моей компетенции. х)
"Совсем плохо" из-за кавычек/тире стать не может.)

[Конфетная Сила]

Волк, которого ты кормишь.

Волк, которого ты кормишь.

Когда-то давно старый индеец открыл своему внуку одну жизненную истину.
— В каждом человеке идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков.
Один волк представляет зло — зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь, сомнения...
Другой волк представляет добро — мир, любовь, надежду, истину, доброту, верность, уверенность...
Маленький индеец, тронутый до глубины души словами деда, на несколько мгновений задумался, а потом спросил:
— А какой волк в конце побеждает?
Старый индеец едва заметно улыбнулся и ответил:
— Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.

Притча.

Шента Броска молча глядела в стену. Стражница так и не убрала секиру, и это вместе с её перекошенной улыбкой выглядело весьма пугающе. Она казалась застывшей, окаменевшей, и было страшно как-то нарушить это спокойствие: неясно было, успокоится Шента, если её окликнуть, или, наоборот, разразится вихрем ударов… Впрочем, на самом деле, мысли девушки были вовсе не так мрачны, как выражение её лица.

– …Хэй, салрока! – окликает её Леске. – Я тебя помню. Ты Шента, та девчонка с двумя мечами.
И Броска улыбается. Потому что этот парень – едва ли не первый, кто не назвал её «Шента, сестра Рики».

– …Скотина! Ты и вправду сказал Джарвии, что сделал всё сам?!
– Ну да. А кто ж ещё? – деланно удивляется знакомый.
– Да у тебя всё получилось только из-за плана! А идея была полностью моя!
– Подумаешь! Мне она тоже приходила в голову. Просто ты сказала раньше, – не моргнув глазом, врёт Леске.
Шента не получает денег за это задание. И через несколько дней, едва держась на ногах от голода, думает, что ненавидит проклятого ублюдка.

– …Смотри, что я стащил, – хвастается Леске, когда они отрываются от стражи.
Приятель кидает Броске кусок гратна, орзаммарского аналога хлеба. Шента приглядывается и невольно думает, что он восхитителен. Да и Леске тоже ничего.

– …Так это из-за тебя Берат решил, что меня лучше подкладывать под благородных?!
– Ну да. А что? – недоумённо откликается Леске. – Ты симпатичная. Чего мотаешься по улицам, хоть денег заработаешь.
И товарищ действительно не видит в этом ничего плохого. А Шента не знает: сбросить урода в лаву, или он и того не стоит.

– …Рика, где ты так до…
Броска поднимается навстречу сестре, да так и застывает: на Рике висит какой-то избитый гном. «Подобрала урода. Будто своих ртов не хватает», – зло думает Шента.
– Помоги же! – восклицает Рика. – Он спас меня!
Это решает дело. Шента перенимает гнома и тащит к кровати, пока Рика ищет, чем его перевязать. Сестра всё не убирает руку с груди, и Шента только сейчас понимает, что она придерживает разорванное платье. Девушка смотрит на спасителя с ещё большим уважением.
– Привет, салрока… – бормочет друг в ответ.

– …И почему говорят, что Рика самая красивая девушка Орзаммара? – спрашивает Леске однажды, и Шента думает, что вцепится ему в глотку.
Его руки на её талии, его дыхание на её шее, а говорит он о Рике!
– Ты же куда лучше, – продолжает любовник.

– …Я спрашиваю, что она тут делала! – на пределе лёгких кричит Шента.
Леске морщится.
– Женщина. У меня. Ночью. Действительно, что?..
– Ты... – задыхается Шента, – ты даже не отпираешься?!
– С какой стати? – удивляется любимый. – Я тебе ничего не обещал.

Броска с размаху закинула топор за спину.
– Я не убью тебя, Леске. По крайней мере, не сегодня.
Гном облегчённо вздохнул. Стражница махнула своим товарищам и неспешно покинула Логово Хартии. А знакомый всё так же гадал, о чём же она думала, пока стояла над ним с занесённой секирой.


Баллы: 122+12=134.
Простите за пафос. И да, здесь тоже неделимые флэшбеки.

[Конфетная Сила]

Арт. Автор - Arylas. Ну, лично мне этот арт нравится потому, что он перекликается с моим первым драбблом по пейрингу.)) Но вообще - здесь очень каноничная Броска. Не нежная элегантная стрекоза, как её иногда рисуют, а настоящее дитё улиц (sic!).

Баллы: 134+1=135. И снова можно выкладывать драбблы.

[Achenne]

ня!)) спасибо за драбблы и арты! классная пара, жаль, что не разорвешься

[Татиана ака Тэн]

*как-то боязно* Арт. Мой. Надеюсь, понравится


Баллы: 135+18=153

[Конфетная Сила]

Татиана ака Тэн
Аы! С того момента, как я в последний раз его видела, оно не стало менее фапабельно.))
Комментов не жди, здесь фидбек не популярен.)

[Татиана ака Тэн]

Саблезубый Хомячок
ну и ладно. Зато у меня, может, появится мотивация фидбек писать - я ж тут практически все-все прочитал и порадовался :З